Новости

После выпуска из пансиона Одоевский вместе с Кюхельбекером стал выпускать альманах «Мнемозина». Одоевский выступал на страницах альманаха как критик, автор философских эссе, переводчик.  В «Мнемозине» печатались Александр Пушкин, Евгений Боратынский, Петр Вяземский, Александр Грибоедов, Дмитрий Языков, Денис Давыдов, Александр Шаховской. 

Одоевский ставил перед альманахом задачу «положить предел нашему пристрастию к французским теоретикам» и «распространить несколько новых мыслей, блеснувших в Германии», но при этом не упустить из виду «сокровища, вблизи нас находящиеся», то есть не только заимствовать лучшее у европейцев, но и самим создавать свою оригинальную философию.

С прекращением «Мнемозины» Одоевский перебирается на страницы «Московского телеграфа» — журнала, организованного Николаем Полевым, задуманного как оплот новой романтической литературы и поддержанного Вяземским и Пушкиным.

14 октября 1826 года Одоевский зачисляется в Цензурный комитет Министерства внутренних дел. Как замечает Мариэтта Турьян, «надменный философ и заносчивый литератор… становится чиновником, скрипящим пером канцеляристом». Служба началась с работы над Цензурным уставом. Цензура больше не предписывала ничего авторам, ее задачей ставилось не допускать распространения вредных книг, но в ход развития общественной мысли вмешиваться она теперь не обязывалась. Одоевский отходит от литературы, погружается в службу, к которой относился честно и разумно.

В 1830-х Одоевский считался одним из лучших русских прозаиков, — говорит доктор филологических наук, профессор МГУ Владимир Коровин, — Первый сборник его рассказов «Пестрые сказки» (1833) и позднейшие повести и рассказы, появлявшиеся в журналах и альманахах, имели успех и у читателей, и у критиков. Белинский (и не он один) видел в нем одного из начинателей оригинальной русской художественной прозы, который по своим достоинствам уступает только Гоголю. С Одоевским связывали и появление одного нового и быстро тогда ставшего модным жанра — философической повести. 

Детская сказка Одоевского «Городок в табакерке» (1834) едва ли не самое известное его произведение, знакомое многим поколениям советских и постсоветских дошкольников. Но это сочинение гораздо сложнее, чем кажется. Как и все у Одоевского, оно оказывается причудливее и страшнее при внимательном всматривании. Мальчик Миша во сне попадает в мир отцовской табакерки и понимает: мир жесток и подчиняется внеморальным законам, которые и крошка будет знать, если «изучит механику». Миша счастливо просыпается — но не всем персонажам князя так везет.

Одоевский выделяет в душе человека два элемента — инстинкт и разум. Эти два элемента противоположны, и, если «для разума инстинкт есть бред, для инстинкта разум есть нечто вещественное, грубое, земное», — писал он в «Психологических заметках».

Анализ внутреннего мира человека сквозь призму «рацио» и «инстинкта» отражается и в повести «Косморама». Она была опубликована 1840 году в журнале «Отечественные записки». Сюжет «Косморамы» построен на мистической идее двоемирия и инобытия. Пятилетний Володя получает от домашнего доктора Бина игрушечную «космораму» — волшебный ящик, где действуют знакомые ему люди, которых видит только он. Мальчик постигает и тайное настоящее, и проекцию своего будущего.

В 1844 году Одоевский издал собрание своих сочинений в трех томах, причем весь первый том занимал впервые здесь напечатанный роман «Русские ночи». Это философский роман в форме беседы четырех героев: одного романтика-шеллингианца, двух молодых людей, прагматически мыслящих, и русского Фауста — во всем сомневающегося скептика, который внутренне ближе всего к автору. Наполовину книга состояла из вставных повестей, большинство из них ранее печатались и были уже известны читателям.

— Это было итоговое произведение, и очень важное для Одоевского, — рассказывает Владимир Коровин.— Критика откликнулась на это издание, но без особенно горячих похвал и сочувствия. «Русские ночи» оставались непонятой и непрочитанной книгой вплоть до начала XX века. Переизданы они были только в 1913 году, и тогда уже вызвали гораздо больший, чем при жизни писателя, интерес.

12 июля 1846 года Владимир Одоевский был назначен помощником директора Публичной библиотеки и заведующим Румянцевским музеем. Работа с книгами была знакома и приятна князю-библиофилу: с ноября 1828-го по май 1839 года он служил библиотекарем Комитета иностранной цензуры. В 1861 году все материалы музея были перевезены в Москву; Одоевского уволили с должности заведующего, но назначили в Москву, в один из департаментов Правительствующего сената. 16 мая 1862 года он покинул Петербург, в котором прожил более 35 лет, и переехал в Москву.

Об Одоевском говорили и как о чудаковатом мистике, живущем в своем измерении, и как о сатирике, и как об ученом. Сам же он, многие годы размышлявший над материями тонкими и эфемерными, не спешил быть понятным для всех.

В письме Андрею Краевскому Одоевский напишет: «У меня много недосказанного — и по трудности предмета, и с намерением заставить читателя самого подумать, принудить самого употребить свой снаряд, ибо тогда только истина для него может сделаться живою».

Владимир Одоевский умер 27 февраля (11 марта) 1869 года. На надгробии Владимира Одоевского написано: «Блажени чистии сердцем, яко тии Бога узрят». Со смертью Владимира Одоевского его род прервался.